сама жизнь

Под общим заголовком «Сама жизнь» в журнале «Истина и жизнь» публиковались очерки Н. Трауберг в 2003–2006 гг. Позднее это стало названием для книги: «Сама жизнь», Спб, Издательство Ивана Лимбаха, 2008 г.

День Победы — Женский сюжет — О любви — Перед воцерковлением — Слепое пятно

День Победы Весной 1946 года на филфаке готовились к первой годовщине Победы. Мама разрешила надеть ее платье из жатого шелка в зеленую, белую и алую полосочку. Наши начальства (студенческие) притащили тачку с мороженым. Интересно, помнит ли кто-нибудь такие тачки, вафли с именами и жатый шелк? Чтобы заплатить за мороженое, устроили что-то вроде благотворительного базара. Мне предназначалось продавать подснежники; были они в ивовой корзинке. Придя на второй этаж, должно 

1 января 1950 года — Nostra Aetate

1 января 1950 года Благослови же небеса… Купили журнал (кажется, «Newsweek»), а там — заметка. Содержание такое: американцы совсем уж собрались напасть на Союз 1.01.1950, но один генерал подсчитал, что это нерентабельно. Однако… Вроде бы я писала о том, как Томас Венцлова сокрушался, что в 1952 году все тот же Союз не победили и не захватили. Если помните, я молилась, чтобы не стали бомбить Ирак, написала об этом ему, а он и ответил. По-видимому, даже он подвластен обычному 

Плиты и листья

Почти перед отъездом из Литвы, летом 1969 года, я писала письмо Мише Аксенову (теперь — отцу Михаилу) и, говоря о дворике одного храма, употребила эти слова. Отвечая — или уже в Москве, он заметил, что они подходят для заключительной строчки псевдоантичных стихов. К примеру, как у Рылеева: «_ _ _ _ _ _ / Шумят ветвями / Тополи белы». Сейчас я вспомнила этот храм, самый старый в Вильнюсе. Это — 

Lumen gentium

Когда-то1 меня попросили перевести заново этот документ Второго Ватиканского Собора, и я, естественно, очень вчитывалась в него. Отец Георгий Чистяков даже привез мне французский перевод, чтобы выжимать из текста все, что выжали другие. Работа оказалась ненужной, но речь не о том. Может быть, мне мерещится, может — и нет, что там, среди прочего, шла речь о монашеских обетах, которые, собственно говоря, передают в ужатом виде 

Эффект Чизхолма

В том поразительном десятилетии, когда под собственной тяжестью крошился и рушился очередной Вавилон, в самиздате ходил перевод романа «Ключи Царства». Наверное, потом его издали, но речь не об этом. Если помните, герой романа — священник по фамилии Чизхолм1. С ним происходит примерно то же, что с кюрэ из мориаковской «Фарисейки», хотя конец — лучше, что-то разрешается и здесь, на земле. Расстановка сил — вполне евангельская: тот, кто «до Христа дочитался»2 — и кондиционные фарисеи. 

Чужие ошибки

1. Примерно в 1974 году на многострадальной матвеевской кухне один мой друг-философ сказал: «Кузанский считает…» Я удивилась, это — не фамилия, а прибавка к личному имени. Философ меня не понял и задавал странные вопросы: «Ах, надо говорить „из Кузы“ или „Кузанец“?» — «Может быть, — распиналась я, — но не всех так изменишь». — «Ну, „Аквинат“, а кто еще?» Вот Тереза… С привычной для человека глухотой философ снова охал: «Вот что! Значит, надо „из Авилы“?» 

Готтентот

Готтентоты — так европейцы прозвали африканское племя кхои, живущее на самом юге континента, за то что они во время ритуальных танцев повторяли непонятные слова, сливавшиеся для чужого уха в «хотентот». С таким же успехом европейцев можно было бы назвать «аминями» — ведь и русские, и французы, и англичане твердят во время богослужения «аминь». Европейцы были уже достаточно охочи до знания, чтобы доплыть до мыса Кап, где жили готтентоты, но еще достаточно провинциальны 

О домашних книжках — Сладость и свет

О домашних книжках Несколько лет тому назад мне показалось, что хорошо бы издать книжку о Честертоне. Готовя ее и включая найденное в Оксфорде, я думала, что она будет похожа на рождественский подарок. Не из-за меня, из-за художника (Сергея Ивановича Серова) так и получилось. Она небольшая, почти квадратная, серебристая, с смешным и ангельским рисунком на обложке. Надо ли говорить, что он — того самого цвета, который англичане называют purplе?1 Получив эту 

Свойства газообразных тел

Начну, конечно, с притчи. Когда мы жили в Литве во второй раз (1979–1984) и номинально старшей была я, у нас был туалетный столик или, если хотите, шкафик. Уточню сразу: речь пойдет не о столиках и шкафиках моей бабушки, а о предмете, который оставила прежняя хозяйка (жена впавшего в детство латышского стрелка, о котором надо написать особо). Итак, стоял предмет с двумя полочками. Были и шкафы — простой, стенной, еще какой-то. Было что-то 

Ветхий человек — Бесплатное образование — Йота — Самое противное

Ветхий человек Страшной осенью 1983 года, перед поездкой к Сладкявичюсу (см. «ИиЖ» № 10/03), меня буквально дотащили до психотерапевта. Он был суров. Нарушая все клятвы, он с нескрываемым отвращением сообщил, что надежды нет, надо было лечиться лет на десять раньше, да и то… Поскольку, среди прочего, я говорила о шоках, связанных с одним генералиссимусом, он спрашивал: «Ну как, сталинисточка, еще дышите?». Вскоре я поехала к монсиньору Винцентасу, и все перешло в другой «план», если 

Иеромонах Макарий — Папье-маше

Иеромонах Макарий Кажется, я писала о том, как в 1955 году покинула в кафе «Прага» моих довольно блистательных спутников, среди которых были Валентин Свистунов и Владимир Г. Гак, чтобы подойти к двум молодым людям, похожим на картину Шагала. Я знала, что один из них — Сима Маркиш, недавно вернувшийся из ссылки, куда его с матерью и братом отправили после казни отца. Другой оказался индологом по имени Саша Сыркин. С профессором 

Георгий Андреевич — Снова Большая Пушкарская — Хрупкий лес

Георгий Андреевич В начале 60-х годов, у Фриды Вигдоровой, я увидела соученика ее дочери Саши. Больше всего мне понравилось, что он очень похож на Владимира Андреевича Успенского, моего ближайшего друга, о котором я часто пишу (см. хотя бы № 1/05). Но и вообще он много знал, занятно говорил и, по определению тех лет, не был ни снобом, ни жлобом. Позже оказалось, что скорее он сноб, но далеко не в той мере, какая требовалась от внутреннего эмигранта. Заметим, что 

Современные странности — Шкафик

Современные странности Восемь нянек Собственно говоря, странности эти — не очень современные, им лет сорок; но точно такое же могло бы случиться и сейчас. Речь пойдет о семье, которую я очень хорошо знаю и люблю. Поэтому а) все достоверно и б) говорю не в осуждение, а, скорее, в растерянности. Итак, у одной молодой женщины родился сын. Замуж она вышла примерно за год до этого, мужа поселила в доме не сразу — боялась родителей; но, к ее замешательству, приняли 

Casus conscientiae — Больной — Тропой бескорыстной любви

Casus conscientiae Теперь — еще одна быль, вполне подобная притче. В мае 1990 года один издатель предложил мне, чтобы сказки Льюиса (перевод, конечно) были подписаны его именем, а я стала «главным редактором». Мало сказать, что я удивилась. Ответить же я могла одно: кроме меня есть и другие переводчики, вряд ли они согласятся. «Ах, как вы все усложняете!» — воскликнул он и попросил дать ответ как можно скорее. Дня 

Владимир Сергеевич — Владимир Григорьевич

Владимир Сергеевич О Владимире Сергеевиче Муравьеве я пишу едва ли не постоянно и здесь расскажу только то, что относится к этому изводу «самой жизни». По несущественным в данном случае причинам мы с ним после лета 1975 года общались очень редко, хотя никак не ссорились. В самом конце 1999-го меня попросили спасти один перевод. На него, по какой-то программе, дали грант, а В. С. написал сокрушительную рецензию. Прочитав перевод, я, как и любой возможный 

Миры и глубины Чарльза Уильямса — Мужество молиться

Миры и глубины Чарльза Уильямса Он предложил Богу свою жизнь 15 мая 1945 года внезапно скончался Чарльз Уильямс (год его рождения — 1886-й). В Оксфорде рассказывают, что Льюис бежал на очередную встречу «инклингов» в кабачке «Орел и ребенок» и по дороге узнал, что Уильямса увезли в больницу. Там он вскоре и умер. Инклингами назывались оксфордские ученые, собиравшиеся дважды в неделю, чтобы поспорить о словесности, об истории, о философии и богословии. В отличие от большинства коллег, 

Еще о Честертоне — Собачки

Еще о Честертоне Перечитывая самую лучшую из его биографий (Джозефа Пирса), я порадовалась стихам, которыми в 1939 году встретил Честертона в Америке епископ Чикагский. Может быть, они порадуют и других. Когда обычный человек Увидит, что заходит солнце В седые воды океана, Он скажет: «Наступил закат». Но мистер Гилберт Честертон Не так-то прост. Поникнув долу, Земли коснувшись волосами, А там — и вскинув ноги 

Santa Virgen de los Milagros

Снова1 движется адвент, предваряя Рождество чудесами в детском, домашнем, андерсеновском духе. Почему-то в этом году ангелы затеяли игру с Петербургом. 13 декабря я должна была присутствовать на вечере памяти отца Гаккеля в Фонтанном доме. 8-го я заболела и осталась в Москве. А сегодня, 11-го, непрерывно звонят из Питера разные люди, и не подозревавшие, что я туда собиралась. Никакого отношения к отцу Сергию они не имеют. Недавно я читала записки Володи Бибихина. Среди прочего 

Mais Naturellement! — Разлюбите его, кабана!

Mais naturellement! Написала я в прежних заметках о втором декабря (см. № 12/04, Постскриптум), а через два дня, глядишь, Введение. Идем мы в храм с моей молодой подругой Натальей (которая, слава Богу, может появиться здесь не в виде буквы) и говорим об Ахматовой. Дело в том, что Наталья читает сейчас буквально все, что только есть, о последних годах Анны Андреевны. Естественно, читает она и Анатолия Генриховича Наймана, а сейчас — говорит о нем 

Ада и Цилла — Алгебра совести — Зеленая линия — Постскриптум

Ада и Цилла Как говорили в моем детстве, «после беспорядков» Россию покинула женщина, которую звали Ада Львовна. Здесь у нее остался сын, который позже сел и погиб. Внучка в конце 40-х годов вышла замуж за моего соученика и друга, у родителей которого был домик в Гурзуфе. Ада Львовна тем временем жила в Швеции, где, по слухам, преподавала музыку в королевской семье. Летом 1955 года я поехала в Гурзуф. 

Узор из роз — В день святого Франциска — Впервые замужем — Лето в Литве — На следующий день, или Полвека спустя

Узор из роз Лет тридцать назад, в Вильнюсе, ко мне прибежала приятельница, которую мы, по первой букве имени, назовем Д. Как у многих из ее поколения, у нее была привычка обращаться «к шаману». Говорилось это с полусмущенной улыбкой, а значило, что сам ты в Бога не веришь, но все-таки неплохо обратиться за помощью к тем, кто верит. Тогда она просила за своего близкого приятеля Звиада Гамсахурдия, которого посадили, а он тонкий, сложный и тюрьмы не выдержит. Д. была замужем 

Зачем я это делаю?

Прошлым летом, в очередной раз, я подумала о том, что мы почти или совсем не знаем, «как бывает». В лучшем случае мы видим оборотную сторону коврика, какие-то нитки и узелки, помогающие угадать узор. Думая об этом, я вспомнила что-то вроде маленьких, детских чудес — вот они бывают, и захотела про них рассказать. Очень подходит появление «Томасины»1, и я начала с него. Тут же встала картинка немного другого ряда: меняется мир, как 

Доктор Копылова — Истоки космополитизма — Полианна — Снова о блудном сыне

Доктор Копылова Незадолго до того, как я на два с половиной месяца загремела в больницу, ко мне пришел Миша Эпштейн, приехавший из Америки. Сейчас он «полный профессор» и король постмодернизма, к счастью, его превзошедший, а лет пятнадцать назад, когда он был ничуть не менее умен, но жил тут со всеми вытекающими, мы познакомились и встретились, чтобы поговорить о его предстоящем крещении. Оно состоялось, он уехал и, со своими четырьмя детьми, прекрасно живет в Штатах. Рассказать о его совсем 

Большая Пушкарская — Царство, разделившееся в себе — О еллинах и иудеях — О времени — 23/VI-1958 — Заповеди блаженства — 84-й псалом — Образ Божий

Большая Пушкарская …сирень, и ласточек, и домик деревянный. а. а. Спросите кого-нибудь, где сердце Петербурга, и вряд ли вам ответят: «На углу Пушкарской и Бармалеевой». Однако это именно так. Речь не о том, что уютный северный остров, на котором начинался город, важнее всего остального. Может — важнее, а может, и нет, хотя очень уж хорошо его имя — Заячий. Зато именно там, в самом углу двора, выходящего передом на Пушкарскую, а боком — на Бармалееву, 

Сэр Пелэм — Сеннахериб — [Об Антонии Сурожском] — Odor Sanctitatis

Сэр Пэлем Non angli sed angeli. Св. Григорий Надеюсь, многие читали Вудхауза. Был он и у нас, рассказы и картинка, П. Г. В. с собачками (см. «ИиЖ» № 12/1997). Ангельский он до такой степени, что, когда один его поклонник попросил всегда о нем молиться, священник ответил: «Буду, раз просите, но зачем? Он принес людям столько радости». В Англии есть Вудхаузовское общество. Члены его — и Ллойд-Уэббер (он написал мюзиклы «Ву Jeeves!» и «Jesus