Рыцарь с приветом

В Англии множество юмористов, большей частью хороших. Но Пелем Гренвилл Вудхауз не просто хороший — для англичан он что-то вроде национальной реликвии. Да что там Британия! Во всем англоязычном мире Вудхауз — фигура культовая. У нас его пока лучше всего знают по сериалу «Дживс и Вустер».

Он прожил огромную жизнь, в которой нашлось место и трубке у камина, и нацистскому лагерю, и счастливому супружеству, и тяжелой травле со стороны братьев по цеху.

Потомок лордов, который стал бухгалтером

Столько писавший о лордах и членах их семейств, Вудхауз и сам происходил из такого рода, хотя был всего лишь дальним родственником тех, кто носил тот или иной титул. Впрочем, пэром был его двоюродный брат, граф Кимберли, в последние годы своей жизни секретарь Черчилля. А вот вглубь времен получается очень интересно. Родоначальницей Вудхаузов стала сестра Анны Болейн, второй жены Генриха VIII. Звали ее Мэри, и есть предположение, что ее сын Генри, в любом случае кузен Елизаветы I, на самом деле был братом знаменитой королевы, поскольку у Мэри еще до Анны был роман с Генрихом. Впрочем, сам Вудхауз, родившийся куда позже — в 1881 году, при всей своей любви к лордам совершенно этим не интересовался.

Отец Вудхауза надежд на титул или богатство не питал из-за существовавшего в Британии майората, когда все наследство доставалось старшему сыну. Вудхауз-отец был служащим, и служил не всегда в Англии. Когда он уезжал за границу, его сыновья жили у дядей и теток, что, по-видимому, оставило большой след в душе Пелема, потому что в его сочинениях «племянник—дядя» или «племянник—тетя» — самая обычная степень родства. Среди дядей были священники — запомнилось и это: Вудхауз охотно вводит в рассказы и романы викариев и епископов, причем они всегда очень милые люди. Несколько раз будущий писатель гостил в замках с парками — считается, что один из них стал прообразом Бландинга, где происходит действие произведений о лорде Эмсворде. Старший брат играл на рояле, застенчивый Плам — как его звали родные и друзья, буквально «слива» — тихо слушал или убегал к слугам.

Учился он в Далидже, под Лондоном, в старинной и хорошей школе, и очень ее любил. Они его тоже любят, сейчас там маленький музей. Первые его повести — а их немало — именно про школу. Кстати, журнал с такой повестью читал в Ясной Поляне очень старый Толстой.

Оксфорд или Кембридж были Вудхаузу не по карману: он был слишком беден. И юноша устроился в Лондонское отделение Гонконгского банка. Впрочем, проработал он там недолго: вскоре его выгнали. Вот как он сам описывает эту историю.

Пришел новый гроссбух, и его препоручили мне. Титульный лист в нем был белый, глянцевитый.

Естественно, клерк с задатками писателя стал на нем писать.

Творение мое, как теперь сказали бы, вышло просто замечательное. С тех пор минуло 55 лет, а оно живо в моей памяти: «Он вынул бриллиантовую булавку из галстука, улыбнулся и воткнул ее обратно». Это — так, между прочим, было там и получше. В общем, чудо, а не творение. Откинувшись на спинку стула, я сиял, как Диккенс, только что окончивший «Пиквика».

Так писатель шутил много лет спустя. А тогда он испугался и вырезал страницу. Главный бухгалтер был удивлен, и один из коллег Вудхауза решил разобраться, что же произошло.

«Кто-то ее вырезал», — сказал он. «Какая чушь, — сказал бухгалтер. — Только идиот вырежет страницу из гроссбуха. Есть у вас идиот?» «Вообще-то есть, — признался клерк, поскольку был честным человеком. — Такой Вудхауз». «Слабоумный, да?» «Не то слово!» «Что ж, вызовите его и спросите», — посоветовал бухгалтер. Так и сделали. Сразу после этого я обрел возможность посвятить себя литературе.

Случилось все это в сентябре 1902 года, за месяц до его совершеннолетия.

Писатель, который был ангелом

Вудхауз стал много писать, о чем мечтал еще в школе. И — самое приятное! — его печатали в журналах. Даже в «Панче», самом знаменитом юмористическом журнале Англии. Но Вудхауз продолжал жить очень тихо и, по английским понятиям, очень бедно. Вскоре он начал сочинять песенки для театра. При первой возможности, в 1904 году, он поехал в Америку, которую полюбил еще в школе — вроде бы из-за тамошних боксеров (сам Вудхауз боксировать не мог по причине близорукости, но многие его герои занимаются боксом). Потом он ездил в Америку часто и женился именно там на молодой вдове Этель Ньютон, у которой была трехлетняя дочка Леонора. Есть разные версии этого знакомства, но подлинность ни одной из них не установлена: сам Вудхауз писал о себе крайне скупо.

Первый его взрослый роман «Любовь среди кур» вышел в 1906 году, но известности Вудхаузу не принес. Только в середине 10-х годов публика заметила, а критики расхвалили роман «Что-нибудь этакое» и несколько рассказов. Именно в этом романе впервые появляется лорд Эмсворт, а в одном из рассказов — Дживс, чуть ли не самые знаменитые герои писателя.

Чуть позже, поселившись с женой в Америке, Вудхауз стал писать либретто оперетт. Он сотрудничал с разными композиторами, в том числе с Джорджем Гершвином и Ирвингом Берлином.) Успех был большой. В чем-то они мюзикл изменили. Сделали изящнее и легче. Теперь считают, что такого не было потом целых 75 лет, до Ллойда Уэббера.

Когда в 1919 году Вудхауз, не попавший на фронт все из-за той же близорукости, приехал в Англию, он уже был знаменит.

Двадцать лет Вудхаузы счастливо жили в Англии и часто ездили в Америку. Книг у писателя за эти годы вышло очень много, и все очень необычные. Сюжеты у него просто сборные какие-то — он складывает их то так, то сяк, иногда забывает и путает, но все это не важно. Хилер Беллок, сам очень известный писатель, в середине 30-х сказал о Вудхаузе: он «лучший из нас». Кто-то удивился. Беллок пояснил: «Вудхауз владеет словом как великий поэт».

Вот вам (если кто не читал) пример типичной Вудхаузовской фразы: «Солидный мажордом, похожий отчасти на луну, отчасти на треску, глядел прямо в душу. А тот, кому глядит в душу треска, поневоле опечалится».

Его романы и рассказы состоят из неповторимой по чистоте, точности и тонкости словесной ткани и какого-то света невинности, который исходил от него самого.

Свидетельств того, что Вудхауз обладал ангельским характером, очень много. Он никогда ни с кем не ссорился, всегда был со всеми приветлив. И робок, все-таки он, человек с душой ребенка, жил в мире взрослых. И не стеснялся признаться в том, что сам о себе был невысокого мнения. Вот что Вудхауз говорил о себе: «Случилось так, что я не очень умен, мне трудно что-нибудь придумать». «Вам нравится моя мура? Ура, ура, ура, ура!» — это надпись на книге. Или: «…Невидимая рука заменяет мой мозг цветной капустой».

Этим же качеством он наделил своих любимых героев. Берти Вустер, лорд Эмсворт, даже фатоватый Галахад, буйный Икенхем и солидный Дживс обладают — как бы это поточнее сказать? — смирением. А «плохие» у него всегда правильные и важные.

Узнав о словах Беллока, Вудхауз даже не удивился — сразу решил, что это шутка. Представить себе, что он всерьез говорит «моя проза» или «мое творчество», совершенно невозможно.

Вудхауз все время работал. Теперь таких людей называют «трудоголиками», и получается, что это ненормальные какие-то. А, собственно, почему? Вудхауз писал без всякого надрыва, работе тихо радовался, а в обществе других — смущался. И не надо тут искать психоза какого-то.

Но было у него и еще одно свойство: Вудхауз легко относился к деньгам. Он любил детские радости — уют, еду, цветы. Именно уют, а не роскошь — кресло у камина, где он подолгу курил трубку, держа собачку на коленях. Что до еды и цветов — он как ребенок любил буквально все. Деньги были средством для этого — более ничем.

Удивленному своей славой и по-детски радующемуся деньгам Вудхаузу дали в Оксфорде докторскую степень, конечно — honoris causa. Сразу после торжества в июне 1939 года Вудхауз уехал во Францию и больше в Англии не бывал, хотя прожил еще тридцать пять с лишним лет.

Англичанин, который сделал глупость

Плам и Этель отправились с Лё Тукэ, курортное местечко, где у них к тому времени была своя вилла. Целый год он писал, она принимала гостей. Наступил сентябрь 1939-го — Вудхаузы очень беспокоились о дочери Леоноре и двух внуках, пятилетней Шарон и трехлетнем Эдварде, которые остались в Англии (теперь леди Хорнби и сэр Эдвард Казалет — деятельные члены Вудхаузовского общества).

Летом 1940 года Францию оккупировали немцы, хотя многие тогда считали, что они ее вообще не займут.

Вудхаузов потеснили, потом выселили, а потом писателя отправили в лагерь для гражданских лиц. Узников этих везли в теплушке, обращались с ними плохо, но Вудхауз, хоть и был непривычен к таким вещам, сносил все исключительно кротко. Держался безупречно, смешил и утешал других… Пленников сгрузили в бывшем сумасшедшем доме. Вудхауза разместили в палате на 60 человек, и непривычные к плохим бытовым условиям англичане узнали, что такое испорченный душ, крайне подозрительная еда, очереди в сортир, а главное — хамство.

Судя по воспоминаниям, Вудхауз по-прежнему оставался приветливым, работал, как только представлялась такая возможность, и отказывался от привилегий, например, не согласился занять отдельную каморку. Немцы предложили ее, когда прослышали, что в Англии он «вроде Гете». Так начались его несчастья.

Вудхауза выпустили по Женевской конвенции, потому что ему исполнилось 60 лет. Уехать к Этель он не мог, но мог попытаться найти работу в Германии: у него там были друзья — немецкие актеры, до войны снимавшиеся в Голливуде. Однако его сразу отправили в Берлин, устроив на радио и предложив вещать на Америку, пока еще остававшуюся нейтральной.

Вудхауз искренне верил, что сможет подбодрить слушателей, тем более что у многих родные были в плену. Всю оставшуюся жизнь писатель осуждал себя за глупость — он никогда не считал сотрудничество с фашистами предательством.

Вудхауз искренне страдал оттого, что разлучен с родиной и вынужден жить в условиях фашистского режима. Но именно в этот момент, в самые трудные для него дни, он подвергся настоящей травле со стороны англичан. Из-за его передач в Англии поднялся страшный шум. На него обрушился поток писем, в которых его называли предателем. Александер Милн, создатель Винни-Пуха, не уставал повторять: «Мы и так ему слишком много разрешали». Вудхауза пытались защитить Джордж Оруэлл, Ивлин Во, Дороти Сэйерс и несколько ничем не прославленных людей. Они просили дать писателю возможность оправдаться, а главное — призывали к сдержанности тех, кто «не был на его месте».

Вудхауз выступления по радио прекратил. Они с Этель (которой разрешили приехать к нему в Германию) жили то у кого-то в гостях, то в гостинице. Цены там были неимоверные, но что делать — приходилось с этим мириться. Позже, когда Вудхаузу пришлось отчитаться во всех доходах, стало ясно, что жил он на гонорары за немецкие издания своих книг, а когда этого не хватало, Этель продавала брошку или браслет.

Осенью 1943 года Вудхаузов отпустили во Францию, а через год эту страну освободили войска союзников — американцев и англичан. Вудхауз знал, как его осуждают на родине, и не очень удивился, когда к нему приставили английского офицера. Малькольм Маггридж, позже редактор «Панча» и один из самых известных в мире журналистов, стал ему настоящим другом. (После смерти Вудхауза он написал очерк «Вудхауз в беде».) Больше всего его поражало, как стойко писатель переносит все житейские невзгоды. Настоящим ударом в тот период стала для Вудхаузов внезапная смерть Леоноры, дочери Этель.

Ни в чем подсудном Вудхауз замешан не был, но домой он не вернулся. Они с Этель уехали в Америку и в 1952 году поселились на Лонг-Айленде, в местечке Резембург. Там Пелем Гренвилл написал много новых книг, среди которых есть настоящие шедевры: «Дядя Динамит» и «Девица в голубом». О том, что тогда творилось у него в душе, можно судить по письмам. Маггридж писал ему о мрачных прогнозах на будущее, а он отвечал ему примерно так: «Бог с ним, с человечеством, сил от него нет». Впрочем, больше таких признаний Вудхауз не делал.

Слива, которого посвятили в рыцари

Больше двадцати лет Вудхаузы жили в Резембурге, ухаживали за садом, держали домашних животных и подкармливали бродячих собак. Однажды к ним приехал композитор Ллойд Уэббер (да-да, автор Jesus Christ Superstar и Cats). Он как раз написал мюзикл By Jeeves — по Вудхаузу. Дверь ему открыла Этель. В руках она держала блюдо куриных ножек, с которым собиралась обходить окрестности, чтобы покормить всех четвероногих обитателей.

Тем временем в Англии член парламента от консерваторов Иэн Спраут, человек с большими возможностями, решил вслед за Маггриджем поднять архивные материалы, чтобы снять с Вудхауза все обвинения в предательстве. Удалось это Спрауту лишь в 1980-м — тогда абсолютно все убедились, что Вудхауз ни в чем не виноват. Однако он успел многое сделать для Вудхауза и при жизни. Благодаря его стараниям писатель был посвящен в рыцари и к новому, 1975 году получил к имени почетную приставку «сэр».

Через полтора месяца Плам умер — очень тихо, быстро, держа за руку Этель. Перед самой смертью он начал книгу «Закат в Бландинге», десятый роман о лорде Эмсворте.

…В Вудхаузовском обществе состоят очень уважаемые люди. И пресловутый Иэн Спраут, и композитор Ллойд Уэббер, и даже премьер-министр Тони Блэр. Россию там представляет Наталья Леонидовна Трауберг, автор этой статьи.

А королева-мать — почетная покровительница общества. Несколько лет назад она открыла памятную доску на доме, где в 20–30-х годах жил Пелем Гренвилл Вудхауз. Прошлой осенью, на ежегодном званом обеде в честь дня рождения писателя, было зачитано приветствие от столетней любимицы англичан. Они с Вудхаузом похожи: оба скромны и приветливы, оба что-то вроде национальных реликвий.