Православные празднуют Светлое Христово Воскресенье Передача «Время Свободы — Свобода в полдень»

Есть пасхальные традиционные стихиры: «Рцем братие, // и ненавидящим нас, // простим вся воскересением». А какая связь между Воскресением Христовым и прощением врагов и признание во врагах наших братьев-сестер? Ну, воскрес! А нам-то что с этого?

Вообще, про братьев и сестер это ведь хорошо звучало полторы тысячи лет назад в патриархальном обществе, где отец жесткой рукой держал все семейство. И брат с братом поссориться не смел, иначе бы надавали по ушам обоим. В современной семье сиблинги (братья, сестры) это, на самом деле, эталон человеконенавистничества. Трудно жить, особенно, простите, в российских условиях, где в одной комнате иногда друг на друге, на головах сидят 3–4 человека. У нас, я боюсь, что в России, в Православной церкви, прежде всего, которая самая большая, и тоже друг у друга на головах, получается так, что братом и сестрой назовем, и будем продолжать именно по этой причине ненавидеть. Не получается ли так, что атеист порядочнее относится к людям, чем верующий человек? А верующий в своем христианстве получает дополнительную почву для раздоров? Может быть, лучше бы уж не верить, чем пилить друг друга из-за единосущия и трипостастности?

Что касается текстов, то тут я поделюсь, поскольку уже скоро 80 лет, как я их слушаю. Потому что все-так семья моей мамы… Не мама, а ее родные, моя няня, все это пели и исполняли всегда. И праздновали, и приветствовали друг друга. Даже не так уж особенно тайно в 30-х годах. В общем, много было людей, которые это делали. Долго я жила хорошо, и пела с ними «Придите все верные Воскресение Христово видевшие», думая, что это все бедные, отчего мне было еще приятнее. Причем, бедные не такие просто нищие, а вообще бедные, те, кого обидели. Я преисполнялась евангельским духом.

Но потом я выросла. Много народу обратилось и опыт мой расширился. И тут я услышала уже в домашних условиях строки: «Да погибнут грешные, а праведные да возвеселятся». Причем, тот, кто поет наиболее зычно, особенно явственно показывает, что это он праведный, и радуется, как Фома Аквинский или Феофан Затворник, справедливости по отношению к грешным. Это очень печально. Вот так живу я живу, в Бога все верю, в Воскресение его радуюсь, а как услышу эти строки, так мне будет печально.

Хорошо, а чем их заменять?

Ничем не заменять! Жалко, что создали их. Что там заменять?! Возьмите и не пойте или заплачьте горько.

И тогда Пасха из радостного праздника превратится в сплошной плач. Хорошо ли это? Когда же еще веселиться?

Да нет. Веселиться… Тут, скорее, потрясаться, чем веселиться, но и умиленно радоваться — пожалуйста. Но зачем вносить в бедную Пасху то, что Христу явно не нравится.

Наталья Леонидовна, слово «пасха» означает в принципе «проход, переход». Таковые традиционные толкования, хотя оно такое древнее, что, может быть, толкование натянутое. Имеется в виду, что как евреи перешли из рабства в Египте к свободе в Палестине, так и человек переходит из рабства к греху в свободу. А вот здесь не можете вы сказать пару слов. Что такое свобода от греха?

Существует слой, штука, царство, место (не знаю, как сказать, все будут плохие метафоры), где царствует Бог. Не кто-нибудь там, а царствует Бог. И мы вместе с ним свободны, когда ходим перед ним. Вот мы перед ним ходим, рванулись от себя, как блудный сын, перед ним находимся, обращены к нему, как Христос к Отцу, обращены к ближним как Христос к тем же ближним. Если ты не вошел туда, где правит Бог, перед ним не ходишь, так это уже безразлично, это все пустые слова.

Современник Спасителя, великий античный философ Сенека, покончивший с собой по приказу своего ученика Нерона, он строил свою жизнь и свое совершенство — а он совершенствовался, дожил до седых волос, зарядку делал и все, — руководствуясь идеей и максимой — выражением «помни о смерти» — memento mori. На ваш взгляд, что, действительно, помнить о Воскресении продуктивнее, чем помнить о смерти, или это можно соединить?

Это можно соединить. Смерть — она прозрачнее, в Воскресении — все реальней. А это такая… Хоть смерть — это такая отвратительная штука, как известно, но, тем не менее, она побеждена. Ну конечно, воскресение. Ну что мы с бедного Сенеки возьмем, равно как с Марка Аврелия. Ну что делать? Они не в аду где-то гноятся, и даже не в лимбе, как бы его не приукрашивать на средневековый манер и превращать в Элизий и во что хотите, а уж где-то они там сидят. Бог не злее нас. Как-нибудь ничего, устроились, научились, вылечились, не знаю, что с ними там.

Вообще, Пасху невозможно было бы даже понять и принять, если бы это не было, что вот это наш магнит.

То есть воскресение оно и для неверующих Воскресение, и что-то им даст?

Ну ничего не даст! Это несчастье наше, что мы успели поверить. И поэтому все висят на нас, все висят, и мы должны справляться по мере наших крайне слабых сил с огромной божьей помощью. Тут такая загадка, которая частично про то, что вы сейчас сказали: если ты хоть капельку хочешь, чтобы при всей твоей… ну, назвать это фиговостью будет сильно, — все-таки что-то сможешь, и будешь вместе с Богом творить чудеса и все эти штуки.

Спасибо, Наталья Леонидовна, Христос Воскресе.

Воистину Воскресе.