Елена Фанайлова: Мы собрались в студии радио «Свобода» с заместителем главного редактора журнала «Иностранная литература», переводчиком, преподавателем РГГУ Александром Ливергантом, редактором журнала «Иностранная литература», прекрасным переводчиком Татьяной Баскаковой (Таня переводит с немецкого, французского и итальянского) и, не побоюсь этого слова, с легендарной переводчицей Натальей Леонидовной Трауберг, чьего Честертона все мы знаем и любим. На сорокалетие журнала «Иностранная литература» Иосиф Бродский сказал такие слова:
В моей жизни «Иностранная литература» сыграла роль чрезвычайно значительную. Это было действительно окно в Европу, Америку, Азию, Африку и вообще во все полушария. У меня складывается впечатление, что я через это окно и выпал.
Можем ли мы сейчас говорить о том, что что-то изменилось в звучании этих слов?
Александр Ливергант: Изменилось, только не за последние десять лет, а я бы сказал, за последние лет 15. В советские времена журнал был образом либерализма, несуществующего либерализма в стране, и за это журнал должен был, обязан был освещать по возможности все окна. Не могло, наверное, быть номера, где не была бы представлена, скажем, Венгрия, Китай или дружественная Индия и так далее. За это время, уж не знаю хорошо это или плохо, география журнала, безусловно, сузилась. Потому что исходим из уровня писателя, профессионального мастерства, известности, как теперь выражаются, раскрученности. В каком-то отношении журнал может быть тут и потерял. У нас сейчас редакция относительно небольшая и у нас нет редакции, например, которая называлась Редакция социалистических стран, тем более, что и социалистических стран уже нет.
Елена Фанайлова: Спасибо, Александр Ливергант. Наталья Леонидовна Трауберг, чем для вас был журнал «Иностранная литература» давным-давно?
Наталья Трауберг: В 55 году вообще ничего не было. Сейчас многие верят в то, что люди узнали о всяких ужасах весной 56-го. Этот съезд, хрущевский доклад. Я только хочу сказать, что летом 55 года все, с кем я была знакома, прекрасно все знали и ждали, что то, что мы любим, будет печататься для людей. И вдруг эта редакция образовалась и журнал, и мы все туда побежали. Там служил Коля Томашевский, мой соученик, романист и всякие другие люди. Но все молодые переводчики того времени, все его мы обожали, нигде такого не издавалось, как там.
Елена Фанайлова: Вопрос к Татьяне Баскаевой. Для меня журнал «Иностранная литература» — это прежде всего японские авторы. Я была поражена совершенно публикациями Кобэ Або и других японских писателей. Для вас каким было первое знакомство с журналом «Иностранная литература» до того, как вы пришли туда работать?
Татьяна Баскакова: Для меня тоже был очень важен Мисима, которого печатали в «Иностранке». Я попробовала переводить Итало Кальвино. Это было место, куда можно предлагать вещи, которые нигде бы больше не напечатали. Я очень любила Арно Шмидта, такого автора, перевела его рассказ, предлагала всем, взяли его в «Иностранную литературу».
Елена Фанайлова: Давайте вспомним, какими именами, какими публикациями журнал «Иностранная литература» гордится. Я имею в виду и советские времена. Какие наиболее крупные фигуры были представлены советскому тогда читателю?
Александр Ливергант: Можно ответить одним словом из трех букв — все. Журнал «Иностранная литература» в те времена действительно открывал практически всех крупнейших писателей Запада XX века. Очень многие из них бывали в редакции журнала. Это были и писатели теперешнего старшего поколения — Эко, Грасс. Но были и Стейнбек, и Белль, и нобелевские лауреаты. Журнал открывал писателя, и очень часто открытие на этом и заканчивалось. Издательств тогда было, выпускающих зарубежную литературу, очень мало, цикл издательский был очень длинен и не в последнюю очередь из-за цензуры.
Журнал по сути дела занимал очень прочную и очень яркую нишу. Сейчас стало и легче и труднее. Легче, потому что мы сами решаем, что нам издавать. Зато мы вынуждены порой делать это поспешно, чтобы успеть до издательства. Если вы сейчас бросите клич в толпе «Иностранка», то я думаю, большинство откликнется тем, что это издательство «Иностранка», а не журнал «Иностранная литература». Толстые журналы действительно отходят в тень, в том числе и журнал «Иностранная литература». Хотя должен сказать, что тираж наш по нынешним временам вполне солиден — это около 8 тысяч экземпляров. Но, конечно, мы давно простились с тиражами 200 тысяч, 300 тысяч, которые были во времена перестройки, когда мы имели возможность открывать такие авторов, как Генри Миллер, которых издать было невозможно даже при том, что мы играли роль либеральной потемкинской деревни.
Елена Фанайлова: Спасибо, Александр Ливергант. У меня вопрос к Наталье Леонидовне Трауберг: ваши самые яркие впечатления от сотрудничества с журналом?
Наталья Трауберг: Для меня очень много значила встреча с Беллем, которая продолжалась, мы потом писали друг другу. Правда, несколько странно писали, потому что мои ответы не доходили, и получалась масса недоразумений. И встреча с Грэмом Грином, я переводила его рассказ, мы там познакомились, я совершенно облизывалась от счастья, но он тут же умер. Я очень любила этих писателей, потому что они живые и чрезвычайно приятные, умные и замечательные. А так сотни было всяких происшествий. Это жизнь, это вся наша жизнь. Причем сейчас есть «Иностранная литература», и есть масса каких-то странных издательств, работают за границей, тогда почти ничего не было.
Елена Фанайлова: То есть действительно это было окно во все полушария.
Наталья Трауберг: Для нас тоже, хотя мы все это читали сами. Но мы спали и видели, когда мы издадим то, что читаем. И потом все это осуществлялось.
Александр Ливергант: Мы вот все время говорим 50 лет, хотя в действительности этому журналу с разными названиями больше ста лет. Он ведь возник как вестник то ли зарубежной, то ли иностранной литературы еще при царе. Потом, многие знают, это была «Интернациональная литература», конец которой был печален, и многих переводчиков в том числе. И когда возник в 55 году журнал «Иностранная литература», как проект, как теперь выражаются, он был не нов — это было лишь продолжение давней традиции такого вот органа.
Елена Фанайлова: Спасибо за уточнение Александру Ливерганту. Татьяне Баскаковой обращаю свой вопрос: вы можете назвать какую-то публикацию этого года, которой вы гордитесь?
Татьяна Баскакова: Я горжусь публикацией материалов о Пауле Целане. Пауль Целан — очень известный, может быть лучший немецкоязычный поэт послевоенного периода. Его стихов в русских переводах очень мало. В этом году была первая крупная публикация стихов и писем. Целан — немецкоязычный еврейский поэт, родился он в Черновцах, пережил немецкую оккупацию, когда погибли его родители, и советскую оккупацию Черновцов. В 48 году он эмигрировал в Вену, в том же году в Париж, до конца года прожил в Париже. И он создал новый поэтический язык, соединяющий в себе философское видение мира и очень эмоционально.
Елена Фанайлова: Спасибо Татьяне Баскаковой. Как жить «Иностранке» сегодня? Как вы все представляете своего читателя сейчас и как к нему обратиться, чтобы быть услышанными?
Наталья Трауберг: Дочь моя просто ждет не дождется, ей 44 года, и она принадлежит к тому поколению, которое выросло на «Иностранке». Она этого не замечает, просто не замечает, хотя читает очень много. Тот контингент, который я могу осветить. Я если бы знала, спросила бы своих студенток. Но я тоже не знаю, читают они или нет, может быть даже и не думают об этом.
Александр Ливергант: Есть сейчас бум переводной литературы — это известно. Но переводы, как и вообще все, принято читать в книжках — это удобнее. У нас еще одна проблема — примирить два совершенно разных типа читателей. Наш читатель — это читатель традиционно провинциальный, а значит бедный и требующий совершенно определенного рода литературы. Тяготеющий к классике формально и идеологически. В то же время мы должны устроить и современную, очень часто молодую аудиторию, которая наверняка знает про Целана, а если не знает, то с удовольствием с ним познакомится. Мы, действительно, вертимся и стараемся устроить вот эти две совершенно несовпадающие друг с другом читательских аудиторий — молодую столичную и пожилую провинциальную.
Наталья Трауберг: Бум переводной литературы, которую как раз мои внуки, частично знающие английский, все равно тащат в дом, наводит на грустные размышления. Сейчас уже меньше, но одно время появились какие-то неправдоподобно чудовищные переводы, просто неописуемые. «Иностранная литература» очень важна тем, что не падает уровень перевода.
Александр Ливергант: Мы не можем допустить на своих страницах плохого перевода, поэтому мы в основном работаем с нашими старыми, признанными переводчиками. И молодых переводчиков, что очень плохо, у нас очень мало.
Елена Фанайлова: Журнал «Иностранная литература» отмечает свое 50-летие.