Феномен Трауберг

Наташа так любила маленькие чудеса — совпадения, находки и т. п. — говорящие, «что мы не одни и не в бессмысленном мире» («Сама жизнь»). В день ее смерти я получила распечатку ее зимних выступлений на «Эхе Москвы» в «Непрошедшем времени». В поисках телефона Г. А. я полезла за московской записной книжкой, и она открылась на Наташиных детских стихах!

Вот они — 3-х летней, что мне кажется невероятным, но ведь вундеркинд! (Сцена на кухне, едят апельсины):

Мама чистит и даёт.
Я плюваю. Майя. Кот.

Про эту же девочку (постарше):

Майя живет в Париже
А мы немного поближе.

В 4–5 лет:

Банка света
Электричество смешное
Без висюльков, без виськов.
Вот оно какое —
Электри-че-ство!

Там же лежал крошечный листочек, мелкими буквами написанная ею молитва св. Франциска. Переведено гениально, что я поняла, позже увидев где-то самопальный перевод:

Господи, удостой меня
быть орудием мира Твоего,
чтобы я любил(а),
где ненавидят,
прощал(а), где обижают,
мирил(а), где враждуют,
вносил(а) истину туда,
где заблуждаются,
веру — где сомневаются,
надежду — где отчаиваются,
радость — где горюют,
свет во тьму.
Господи, удостой
утешать,
а не ждать утешения,
прощать,
а не ждать прощения,
любить,
а не ждать любви.
Ибо кто дает — тот получает,
кто забывает себя — тот обретает,
кто прощает — тому простится,
кто умирает — тот проснется
к жизни вечной. Аминь.

Так она и старалась жить. И через нее явственно просвечивал Христос, мне несколько раз говорили: «Это — единственный человек, в чье христианство веришь» (в смысле: оно не снималось, как шляпа, было на молекулярном уровне).

Вчера я наконец догадалась, почему она взяла (или ей дали) монашеское имя Иоанна. У нее страсть давать имена, — и не только людям и зверям (я, например, звалась Санча, она Кишотик, а также Савонарыло), но и вещам: сумкам, одежде. И это не все. Мне казалось — мы дружим: помогаем друг другу, умные, т. е. умственные разговоры ведем, главным образом Наташа, конечно. А оказалось, что не только это: она меня просвещала и воспитывала (собой, своей историей, рассказами о прошлом, настоящем, о детях, родителях, сердечных увлечениях, в общем — обо всем на свете), подготавливая к Крещению, которое с благословения о. А. Меня и совершила в той части, что доступна мирянам, а помазывал и освящал о. Александр в Новой Деревне. И таких крестных детей у нее было — целая школьная тетрадочка имен столбиком: молилась о них, помнила, помогала — и материально тоже. Надеюсь, не все были такие непробиваемые, как я — она «донашивала» меня после Крещения еще около десяти лет. (Если кто забыл: религиозное просвещение священникам было запрещено и преследовалось как уголовное преступление). Кроме Иоанна Крестителя, ее патроном мог быть — и, верю, был — «любимый ученик»: за это говорит ее нежное, легко ранимое сердце в сочетании с неженским умом и эрудицией в теологии и не только (те же лекции об английской и испанской историях, и литературе, о св. Фоме и его Сумме). А за ними маячит фигура св. Жанны Д’Арк: странность, мистицизм, люди не понимают и отвергают, друзья и близкие предают, какое-то особо насыщенное кипение злых сил над головой. Впрочем, о ее имени — полностью мои предположения. Крещена была в честь мученицы Натальи, которая пострадала после своего супруга Адриана (8 сентября). Любимый псалом — 102. В письме я как-то предложила ей встречаться там, в 102 псалме. Ну, теперь уж скоро и другая встреча.

Ну, про встречу — это я слишком о себе возомнила. Комнаты наши, боюсь, будут на ра-азных этажах.

Читать по ней Псалтырь — легко, а мне, увы, есть с чем сравнивать. Хочется думать, что это знак хорошей дальнейшей истории, хоть судить об этом не таким гусям, как я. Но уж точно — это знак незарытого таланта, правильной и достигшей своей полноты жизни, полноты, как развернутости всего внутреннего.

В моем сознании Наташа явно святая, но не в смысле — икона всех добродетелей. И канонизирована в обозримости будет едва ли, недаром один иерарх РПЦ анафематствовал перед своей паствой за западничество её в хорошей компании с Аверинцевым и забыла — с кем еще. (Слава Богу, это не помешало Православной Энциклопедии, т. 1, посвятить С. С. А. — еще при его жизни! — большую статью с крупной фотографией). Святого делает отважная решимость, по мысли преп. Серафима Саровского, — и не минутная, а надолго. Честертон (из Наташиных рук) — согласен: одна добродетель из венка христианских совершенств у святого развита в героической степени. Наташа шла за Христом в предложенных жизнью обстоятельствах, а они требовали героического стояния, стойкости, верности (имею ввиду дух семьи, политические гонения на отца, агрессивный атеизм в стране, церковь с заткнутым ртом, вообще вся искорёженность советской жизни. Наташа получила цельную веру от своей нянечки, тульской крестьянки, и старалась жить, не изменяя евангельской истине и милосердию. И сумела. Но это не все. Такая экзотика по тем временам — интеллектуал высокого ранга и при этом горячо, искренне верит и живет согласно своим убеждениям — необыкновенно привлекала мало-мальски образованный люд, — молодой и, значит, духовно ограбленный и неосознанно ищущий Бога. Так, «по просьбе публики», в ситуации, когда христианское просвещение не поощрялось, мягко говоря, ни с амвона, ни в печати, она отвечала на вопросы и по Библии и по жизни, старалась «своими словами» сделать понятными Бога и веру и Церковь для людей своего времени. Сюда же шли ее многочисленные переводы «для души», а со свободой — беседы по радио. А в личном общении она невольно являла собой пример христианства как образа жизни, а не «религии». И вера заразительна в таких случаях, а наша страсть все «понимать» шла в нужное русло: «пленяем всякое помышление в послушание Христу» (2 Кор 10:5).

В одном интервью, посвященном памяти ушедшего друга, она нечаянно определила и себя: «Феномен Аверинцева — результат чудесного совпадения катехизаторского дара с потребностями эпохи». Только Сергей Сергеевич делал это обычно с кафедры, а Наталья Леонидовна — «из вены в вену».

мать Амвросия — ум. 06 марта 2013 года
4 апреля – 19 апреля 2009 года
Санта-Роза, Калифорния, США